Неточные совпадения
Прошло несколько
дней, и вражда между двумя соседами не унималась. Андрей Гаврилович не возвращался в Покровское, Кирила Петрович без него скучал, и досада его громко изливалась в самых оскорбительных выражениях, которые благодаря усердию
тамошних дворян доходили до Дубровского исправленные и дополненные. Новое обстоятельство уничтожило и последнюю надежду на примирение.
Это был не мичман, а корабельный постройщик. Он долго жил в Америке, знал хорошо
дела Юга и Севера, говорил о безвыходности
тамошней войны, на что утешительный теолог заметил...
Фази еще в 1849 году обещал меня натурализировать в Женеве, но все оттягивал
дело; может, ему просто не хотелось прибавить мною число социалистов в своем кантоне. Мне это надоело, приходилось переживать черное время, последние стены покривились, могли рухнуть на голову, долго ли до беды… Карл Фогт предложил мне списаться о моей натурализации с Ю. Шаллером, который был тогда президентом Фрибургского кантона и главою
тамошней радикальной партии.
— Да что говорить, ваше превосходительство, — подзадоривал Осип Иваныч, — я сам
тамошний житель и верно это знаю. Сделай теперича генерал направление влево, к тому, значит, месту, где и без того готовый мост через Вьюлку выстроен, первое
дело — не нужно бы совсем переправы делать, второе
дело — кровопролития не было бы, а третье
дело — артиллерия осталась бы цела!
— Не в том
дело; ты, может быть, вдесятеро умнее и лучше меня… да у тебя, кажется, натура не такая, чтоб поддалась новому порядку; а
тамошний порядок — ой, ой! Ты, вон, изнежен и избалован матерью; где тебе выдержать все, что я выдержал? Ты, должно быть, мечтатель, а мечтать здесь некогда; подобные нам ездят сюда
дело делать.
— Положим, вы жили на луне, — перебил Ставрогин, не слушая и продолжая свою мысль, — вы там, положим, сделали все эти смешные пакости… Вы знаете наверно отсюда, что там будут смеяться и плевать на ваше имя тысячу лет, вечно, во всю луну. Но теперь вы здесь и смотрите на луну отсюда: какое вам
дело здесь до всего того, что вы там наделали и что
тамошние будут плевать на вас тысячу лет, не правда ли?
Там Софья Антроповна, старушка из благородных, давно уже проживавшая у Юлии Михайловны, растолковала ему, что та еще в десять часов изволила отправиться в большой компании, в трех экипажах, к Варваре Петровне Ставрогиной в Скворешники, чтоб осмотреть
тамошнее место для будущего, уже второго, замышляемого праздника, через две недели, и что так еще три
дня тому было условлено с самою Варварой Петровной.
Наш честнейший и благороднейший Аггей Никитич нашел при
делах земского суда еще два документа, весьма важные для нашего
дела: первый — увольнительное свидетельство от общества, выданное господину Тулузову, но с такой изломанной печатью и с такой неразборчивой подписью, что Аггей Никитич сделал в
тамошнюю думу запрос о том, было ли выдано господину Тулузову вышереченное свидетельство, откуда ныне получил ответ, что такового увольнения никому из Тулузовых выдаваемо не было, из чего явствует, что свидетельство сие поддельное и у нас здесь, в нашей губернии, сфабрикованное.
— Да тебе бы следовало приискать мне не глупых, а умных. Теперь, пожалуй, затормозят в Управе. Я сегодня целый
день провел с одним
тамошним гусем. Это такая каналья, каких мир еще не производил.
— Однако донос не показывает его благородства; и главное, по какому поводу ему мешаться тут? А потом, самое
дело повел наш
тамошний долговязый дуралей-исправник, которого — все очень хорошо знают — ваш муж почти насильно навязал дворянству, и неужели же Егор Егорыч все это знает и также действует вместе с этими господами? Я скорей умру, чем поверю этому. Муж мой, конечно, смеется над этим доносом, но я, как женщина, встревожилась и приехала спросить вас, не говорил ли вам чего-нибудь об этом Егор Егорыч?
Разговор у них происходил с глазу на глаз, тем больше, что, когда я получил обо всем этом письмо от Аггея Никитича и поехал к нему, то из Москвы прислана была новая бумага в суд с требованием передать все
дело Тулузова в
тамошнюю Управу благочиния для дальнейшего производства по оному, так как господин Тулузов проживает в Москве постоянно, где поэтому должны производиться все
дела, касающиеся его…
(Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)] и как весело живут
тамошние помещики, переезжая всем домом от одного к другому;
днем едят, лакомятся вареньем и пастилою, играют в фанты, в жмурки, в сижу-посижу и танцуют кадрили и экосезы, а ночью гости, за недостатком отдельных комнат, спят вповалку.
— В Москву мне необходимо, потому что я хочу попытать, нельзя ли нам на
тамошнюю сцену поступить. А что касается до
дела, так ведь вы сами же говорите, что в неделю можно много
дела наделать.
— Правда, — прибавил Баклушин, — правда, что я при этом же
деле одного
тамошнего немца из пистолета подстрелил. Да ведь стоит ли ссылать из-за немца, посудите сами!
На
днях я зашел в курятную лавку и в одну минуту самым простым способом всем
тамошним"молодцам"бальзам доверия в сердца пролил."Почем, спрашиваю, пару рябчиков продаете?" — Рубль двадцать, господин! — Тогда, махнув в воздухе тросточкой, как делают все благонамеренные люди, когда желают, чтобы, по щучьему велению, двугривенный превратился в полуимпериал, я воскликнул:"Истинно говорю вам: не успеет курица яйцо снести, как эта самая пара рябчиков будет только сорок копеек стоить!"
— Знаю, что много. А коли в ревизские сказки заглянешь, так даже удивишься, сколько их там. Да ведь не в ревизских сказках
дело.
Тамошние люди — сами по себе, а служащие по судебному ведомству люди — сами по себе. И то уж Семен Григорьич при мне на
днях брату отчеканил:"Вам, Павел Григорьич, не в судебном бы ведомстве служить, а кондуктором на железной дороге!"Да и это ли одно! со мной, мой друг, такая недавно штука случилась, такая штука!.. ну, да, впрочем, уж что!
Несмотря на то, что у Елизаветы Николаевны, за исключением хорошеньких глазок и роскошных густых волос, никаких уже прелестей женских не существовало, но она — полураздетая, полуоборванная — произвела сильное раздражающее впечатление на моего пожилого героя; и странное
дело: по своим средствам Бегушев, конечно, давно бы мог половину театрального кордебалета победить, однако он ни на кого из
тамошних гурий и не глядел даже, а на Мерову глядел.
Он рассказал нам, что Яковкин до сих пор только исправляет должность директора гимназии и что ходят по городу слухи, будто директором будет богатый
тамошний помещик Лихачев, и что теперь самое удобное время поместить меня в гимназию своекоштным ученикам, потому что Яковкин и весь совет на это согласен, и что, может быть, будущий директор посмотрит на это
дело иначе и заупрямится.
На другой же
день после похорон дядя Егор, который, по всему было видно, приехал из Сибири не с пустыми руками (деньги на похороны дал он и Давыдова спасителя наградил щедро), но который о своем
тамошнем житье-бытье ничего не рассказывал и никаких своих планов на будущее не сообщал, — дядя Егор внезапно объявил моему отцу, что не намерен остаться в Рязани, а уезжает в Москву вместе с сыном.
Но, вероятно, много было каких-нибудь затруднений в этом случае, потому что Кошихин говорит, что, кроме как по царскому указу да по торговым
делам, никто не ездит за границу: «не поволено!» А не поволено потому, что опасались, по свидетельству Кошихина, что, «узнав
тамошних государств веру и обычаи, начали б свою веру отменять и приставать к иным».
Но вы не числите
тамошнее Рождество наравне со здешним: там время бывает с капризцем, и один раз справляет этот праздник по-зимнему, а в другой раз невесть по какому: дождит, мокнет; один
день слегка морозцем постянет, а на другой опять растворит; реку то ледком засалит, то вспучит и несет крыги, как будто в весеннюю половодь…
— Так не угодно ли вам взять вот эту бумажку и этот карандашик и написать каждому, кто сколько жертвует. В раек пускать нечего, а пусть подпишутся одни кресла. Если будет больше сорока рублей, это положим в вазу, да и я еще прибавлю, и завтрашний же
день, даю вам честное слово, написать об этом в Москву. Пусть
тамошние меценаты смакуют да думают, увидав, что и среди нас есть таланты, которые мы тоже уважаем.
— А вот какая, — говорит, — дядюшка, темная вещь, это мне говорил один
тамошний стряпчий-законник, который на этих
делах зубы приел. Он говорил, что на охотника за это
дело сейчас можно дать двести тысяч.
Непременный член по крестьянским
делам присутствия Кунин, молодой человек, лет тридцати, вернувшись из Петербурга в свое Борисово, послал первым
делом верхового в Синьково за
тамошним священником, отцом Яковом Смирновым.
Дело в том, что весь
тамошний народ ходит на чужую сторону, то есть в Москву или в Петербург; а есть и такие, которые забираются и в Гельсингфорс и даже в Одессу и промышляют там: по столярному, стекольному, слесарному мастерству. Очень трудной работы — каменной, плотничной, кузнечной — чухломец не любит.
— На прошлой неделе
тамошних всех забрали, — продолжала Марья Гавриловна. — На фальшивых, слышь, деньгах попались. Патап Максимыч так полагает, что епископу плохо придется, с красноярскими-де старцами взят его посланник… За какими-то
делами в здешни леса его присылал… Стуколов какой-то.
Ден через пять огляделся Алексей в городе и маленько привык к
тамошней жизни. До смерти надоел ему охочий до чужих обедов дядя Елистрат, но Алексей скоро отделался от его наянливости. Сказал земляку, что едет домой, а сам с постоялого двора перебрался в самую ту гостиницу, где обедал в
день приезда и где впервые отроду услыхал чудные звуки органа, вызвавшие слезовую память о Насте и беззаветной любви ее, — звуки, заставившие его помимо воли заглянуть в глубину души своей и устыдиться черноты ее и грязи.
— И толкуют, слышь, они, матушка, как добывать золотые деньги… И снаряды у них припасены уж на то… Да все Ветлугу поминают, все Ветлугу… А на Ветлуге те плутовские деньги только и работают… По
тамошним местам самый корень этих монетчиков. К ним-то и собираются ехать. Жалеючи Патапа Максимыча, Пантелей про это мне за великую тайну сказал, чтобы, кроме тебя, матушка, никому я не открывала… Сам чуть не плачет… Молви, говорит, Христа ради, матушке, не отведет ли она братца от такого паскудного
дела…
Первое письмо в город к
тамошнему купцу Строинскому, поверенному по
делам Манефы.
— Меньше половины нельзя, — решительно ответил Стуколов. — У него в Калужской губернии такое же
дело заводится, тоже на пятидесяти паях. Землю с золотом покупают теперь у помещика
тамошнего, у господина Поливанова, может, слыхал. Деньги дали тому господину немалые, а епископ своих копейки не истратил.
—
Дня через три после того, как приняли нас в монастыре, сидим мы в келарне, беседуем с
тамошними отцами.
Тогда и говорит ему отец Павел, настоятель
тамошний: «Да за чем, говорит,
дело стало?
— Сейчас нельзя, — заметил Стуколов. — Чего теперь под снегом увидишь? Надо ведь землю копать, на
дне малых речонок смотреть… Как можно теперь? Коли условие со мной подпишешь, поедем по весне и примемся за работу, а еще лучше ехать около Петрова
дня, земля к тому времени просохнет… болотисто уж больно по
тамошним местам.
— Да помилуйте, барон, — горячо начал Непомук, как бы слегка оправдываясь в чем-то, — третьего
дня мы получили от
тамошнего исправника донесение, что, по дошедшим до него слухам, крестьяне этих деревень толкуют между собой и о подложной воле, — ну, полковник тотчас же и поехал туда… дали знать предводителю… исправник тоже отправился на место… а теперь вдруг — опять бунт, опять восстание!..
Все
тамошние вполне уверены, что он избрáннейший из избранных праведных последних
дней.
«Положим, вы жили на луне, вы там, положим, сделали злодейство, или, главное, стыд, т. е. позор, только очень подлый и… смешной. Но теперь вы здесь и смотрите на луну отсюда: какое вам
дело здесь до всего того, что вы там наделали, и что
тамошние будут плевать на вас тысячу лет, не правда ли?»
— Кстати… без тебя тут я в каком-то журнале читал про
тамошних проводников-татар… Такие мерзости! Что, это в самом
деле какие-нибудь особенные люди?
Я ехал туда по
делу заклада моего имения. Поехал он на мой счет, но демократически, в третьем классе. Дорогой, разумеется, выпивал и на ярмарке поселился в каких-то дешевых номерах и стал ходить по разным
тамошним трущобам для добычи бытового материала.
Я попросил
день на"размышление"и не принял места по мотивам, которые считал для себя обязательными, несмотря на то, что я так симпатично относился к варшавской труппе
тамошнего драматического театра.
Моя драматическая жилка опять заиграла в Германии, и я ехал в Вену с желанием изучить
тамошнее театральное
дело так же усердно, как я это делал для Парижа.
Его парижский
день, сколько я сам мог заметить и по рассказам его
тамошних приятелей, проходит очень спокойно.
Опечаленная Екатерина на другой же
день, то есть 29 августа, ездила ко всенощной в Невский монастырь и пожертвовала в
тамошнюю церковь большое серебряное паникадило, золотую лампаду к раке святого Александра Невского и несколько золотых сосудов с антиками и бриллиантами.
Да в последнее время под видом охоты учили в
тамошних местах воинскому
делу шляхту и разный набранный с борка и с сосенки сброд.
— Любопытство слушать
тамошнее служение и помолиться всем нам общему Отцу. Да, говорит, там будет, вероятно, поменьше народу. Поменьше? Все наши русские церкви обыкновенно пусты, между тем костел во время утреннего и вечернего служения и в простые
дни битком набит. Обедня в единоверческой церкви тянется долго, и мы будем иметь время келейно побеседовать с тобою о материях важных и очень важных.
Вести, получаемые от Андрея Денисова о внутренних
делах России и даже
тамошнего двора, могли быть верны, во-первых, потому, что хитрые миссионеры-старообрядцы, шатаясь беспрестанно из края в край, из одного скита в другой, не упускали на местах разведывать обо всем, что им нужно было знать, и, во-вторых, потому, что ересиарх их, давно известный честолюбивой царевне Софии Алексеевне, вел с нею тайную переписку [Смотри «Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках», изданное протоиереем Андреем Иоанновым, 1799, стр. 115.].
Через некоторое время он послал бояр своих в Тверь, в Старицу, Зубцов, Опоки, Клин, Холм, Новгородок описать все
тамошние земли и
разделить их на сохи для платежа казенных податей.
— Какие порядки… У меня припасено на черный
день деньжонок… Человек я вольный… Знакомство сведу с
тамошними парнями, угощенье выставлю, свой человек во дворе буду… А там найдем укромное местечко…
— Я денька через два сам к вам в Питер прикачу — там мы и рассчитаемся. Кой-какие
дела есть к
тамошним редакторам, да и в потомственные почетные граждане тоже пробраться хочется, так похлопотать надо…
Дело это, без сомнения, пользовалось в московском духовенстве такою обстоятельною известностью, что
тамошний синод, конечно, знал все, в чем Кирилл проступился, и не имел насчет его виновности ни малейшего сомнения.